Грузия проголосовала за команду Саакашвили

      30-го мая в Грузии состоялись муниципальные выборы. Казалось бы, выборы органов местного самоуправления не являются судьбоносными для определения будущего страны, - ведь эти органы во всех странах занимаются решением не глобальных а местных проблем – коммунального хозяйства, ремонта дорог, обустройства иной инфраструктуры и так далее.
        Однако выборы, состоявшиеся в минувшее воскресенье, были первыми после «пятидневной войны» августа 2008 года и массовых многомесячных акций протеста апреля – июля прошлого года. То есть, граждане Грузии впервые получили возможность выразить свою волю и отношение к правящей команде. В том числе лично президенту Саакашвили.
   Многие наблюдатели ещё в ходе августовской войны предполагали, что катастрофические для Грузии последствия военного конфликта с Россией не позволят Михаилу Саакашвили удержатся у власти, он неминуемо потеряет ресурс и потерпит поражение на первых же выборах.
        Но итоги муниципальных выборов подтвердили: ничего подобного в Грузии не произошло - правящая пропрезидентская партия «Единое национальное движение» одержала убедительную победу по всей стране, набрав от 50 до 60 процентов голосов избирателей, тогда как её главный конкурент (прозападный «Альянс во имя Грузии») получил от 16 до 20 процентов, а остальные – на порядок меньше.
        Причём, в столице страны в выборах убедительно победил ближайший соратник Михаила Саакашвили, действующий Мэр, Гиги Угулава, набрав 55 процентов – в три раза больше лидера «Альянса» Ираклия Аласания. В Абсолютном большинстве мажоритарных округов также победили кандидаты от ЕНД.

«Кто не рискует, тот не пъёт шампанское»

        Естественно, оппозиция пытается списать своё поражение на пресловутый «административный ресурс», активно используемый властями. Однако социологи единодушно отмечают, что упомянутый ресурс может обеспечить власти пять, от силы десять процентов, но не столь подавляющее преимущество.
        Не вызывает сомнений, что большинство граждан, принявших участие в голосовании, сделали вполне осознанный выбор в пользу Михаила Саакашвили.
        Но, как не парадоксально, это был выбор не столько «за президента и команду», сколько «против оппозиции». Последняя просто напугала людей своей непоследовательностью, неконсолидированностью, неспособностью договорится об элементарных вещах да и просто многократным обманом людей.
        В конце концов, нельзя безнаказанно годами призывать народ выйти на улицы, обещать «скинуть президента за несколько дней» а затем топтаться в нерешительности, - опасаясь радикальных действий и уводя сотни тысяч людей с центральных проспектов на стадионы - «как бы чего не вышло».
        Сам Михаил Саакашвили осенью 2003 года действовал совсем по другому. На самом деле, тогда он организовал не многомесячные акции протеста а один единственный митинг: 22 ноября.
        Этот митинг и оказался последним, поскольку уже через час, лидер призвал сторонников пойти на штурм зданий парламента и резиденции Эдуарда Шеварднадзе, сам шёл в первом ряду, первым ворвался в зал пленарных заседаний и добился изгнания Экс-президента в прямом смысле этого слова.
        А лидер нынешней оппозиции, Леван Гачечиладзе с удивительной откровенностью сказал автору этих слов, почему он не решился действовать также 2 ноября 2007, когда перед зданием парламента собралось такое же количество обозлённых противников власти как и 4 года тому назад: «Если бы мы пошли на штурм, США могли осудить нас а не властей. У нас не было гарантии, что Вашингтон и запад подержит оппозицию и объявит проявлением демократии именно наши действия а не действия властей по отражению нашего штурма».
        Естественно, подспудно Гачечиладзе и другие оппозиционеры имеют в виду, что организаторы акции просто могли загреметь в тюрьму. А запад не торопился бы объявлять их «политзаключёнными».
        Но стопроцентной гарантии поддержки США в 2003 году не было и у Михаила Саакашвили. Эдуард Шеварднадзе никогда не был неприемлемой фигурой для Вашингтона. Более того, его очень ценили на западе за вклад в «перестройку» и окончание холодной войны а также в объединение Германии, но Саакашвили рискнул, поставил партнёров перед свершившимся фактом и выиграл!

Без альтернативы

Немаловажным фактором поражения оппозиции стало то, что у неё не было (да и не могло быть с учётом её разнородности) альтернативной программы развития страны. Казалось бы, такая «альтернативная общенациональная идея» стала зарождаться усилиями бывших соратников президента – Экс - спикера парламента Нино Бурджанадзе и бывшего премьер-министра Зураба Ногаидели. Но проблема в том, что Бурджанадзе и Ногаидели всё время наталкиваются на неприятие обществом (не только и не столько властями и истеблишментом) потери Абхазии и Южной Осетии. Абсолютное большинство грузин по прежнему считают действия России в Августа 2008 года и признание бывших грузинских автономий «несправедливыми» а действия президента Саакашвили в августе хотя и эмоциональными, импульсивными но, в конечном счёте правильными с точки зрения необходимости защиты единства страны.
        И хотя президент Саакашвили уже никогда не сможет получить общественный мандат на ведение новой войны (с учётом реального соотношения сил и решимости России отстаивать независимость Абхазии и Южной Осетии), но и противники действующего президента не смогут получить этот мандат без чётких перспектив и ответа на вопрос: «Что даёт Грузии примирение с Россией?».
        У Нино Бурджанадзе и Зураба Ногаидели нет внятного ответа на этот вопрос а в то, что Россия откажется от признания Абхазии и Южной Осетии в случае смены в Грузии правящей команды, уже никто не верит.
        Таким образом, в стране сложилась ситуация, когда сохранение статус-кво становится желательной для всех социальных сил, кроме группировки, непосредственно борющейся за власть.
        Именно этим и объясняется нежелание новоявленных «пророссийских политиков» затрагивать конкретные вопросы. Не смотря на долгие разговоры о необходимости «начала диалога с Россией», они сразу замолкают, как только дело касается конкретики.
        Например, ни Ногаидели ни Бурджанадзе не отвечают на простой вопрос: согласятся ли они на восстановление дипотношений с Россией придя к власти без увязки этого вопроса с прекращением дипотношений между Москвой и признанными республиками? Ведь это будет признанием правомерности существования на территории Грузии сразу трёх российских посольств?!
        Или другой пример: подпишут ли они договор о ненападении с Абхазией и Южной Осетией без привязки данной темы к вопросу вывода оттуда российских баз, созданных на основе долговременных Российско-Абхазских и Российско - юго-осетинских договорённостей?
        Откажутся ли от курса на вступление в НАТО? Вступят ли в ЕВРАЗЕС. ОДКБ, таможенный союз и другие региональные объединения, инициированные Москвой для укрепления интеграционных процессов на пространстве бывшего СССР?
        Уходя от этих вполне естественных и логичных вопросов, Нино Бурджанадзе и Зураб Ногаидели лишь туманно ссылаются на некие «будущие равноправные переговоры» и то лишь в контексте «компромисса в вопросе возвращения Абхазии и Южной Осетии в лоно единой Грузии».
        Примечательно, что ни Ногаидели, ни Бурджанадзе не осудили воздвижение в Тбилиси огромного монумента «борцам против России», что было бы естественно для «пророссийских политиков».

Начало операции «приемник»

      Наконец, важным фактором поражения оппозиции в выборах стала всё более усиливающаяся фигура Тбилисского градоначальника и ближайшего соратника Михаила Саакашвили, Гиги Угулавы.
        Действующий Мэр, считающийся наиболее вероятным приемником Михаила Саакашвили, очень грамотно построил свою предвыборную кампанию, акцентируя внимание не на абстрактных геополитических выкладках и схемах а решении конкретных городских проблем, волнующих простого избирателя. Причём, в этом плане Угулаве за последние годы действительно удалось сделать немало.
        Таким образом, в условиях отсутствия у «пророссийской оппозиции» внятной программы, основывающейся на признании новых реальностей, избиратель просто не хочет рисковать и менять власть. Тем более в условиях наметившейся в Российско-грузинских отношениях определённой стабилизации.
        Грузины считают, что статус-кво в нынешних условиях, - это лучший выбор. Они просто проголосовали за внятную, понятную программу вместо туманных обещаний смены курса «на непонятно что».

2010