Президент Саакашвили и его команда

        23 сентября парламент Грузии абсолютным большинством голосов (123 – за; 4 – против при 23 воздержавшихся и не принявших участие в голосовании) утвердил в первом чтении новую редакцию конституции страны.
        По сути, речь идёт о поворотном моменте в истории грузинского государства: по новому основному закону, оно трансформируется из президентской в парламентско-президентскую республику с очень сложной системой взаимоотношений в треугольнике «глава государства – кабинет министров – законодательный орган».
        Предложенная конституционной комиссией модель больше всего похожа на французскую: президент избирается всенародно, но не имеет права напрямую вмешиваться в процесс формирования правительства а кабинет министров комплектуется партией, победившей на парламентских выборах.
        С 1995 по 2004 год Грузия была президентской республикой с т.н. «американской моделью» разделения властей, согласно которой президент непосредственно возглавляет правительство и не имеет право распускать парламент. Однако, после «революции роз» 2003 года, триумвират революционных лидеров (Михаил Саакашвили, Нино Бурджанадзе, Зураб Жвания) заявил, что стране необходима сильная президентская власть, чтобы покончить с «Шеварднадзевским застоем» и провести необходимые реформы.
        По сути, на 7 лет Грузия вернулась к «доброй и проверенной» постсоветской системе, апробированной во всех бывших республиках СССР за исключением балтийских государств: президент наделён огромными полномочиями при полностью подвластном ему правительстве и слабом парламенте.
        Но второй срок президентских полномочий Михаила Саакашвили истекает в 2013 году и правящая команда уже с 2007 года начала думать об эпохе «после мишы». При всей разнице интерпретаций конкретных планов власть предержащих, никто из наблюдателей не сомневается в том, что побудительным стимулом для них стала как раз «проблема 2013». При этом, технология достижения цели выбрана весьма рафинированная: проект, представленный на рассмотрение ещё в июле 2009 года, «отходит» от модели всевластного президента и приближается к европейским системам разделения властей. В итоге, «Венецианская комиссия по конституционной реформе Совета Европы» в целом одобрила реформу, назвав её «приобщением к европейскому опыту демократии», тогда как противникам реформы очень трудно объяснить тем же европейцам, что новая модель наверняка позволит Михаилу Саакашвили, при желании, остаться во власти уже в ранге Премьер-министра. На этот аргумент европейские эксперты, отвечают пожимая плечами: «так победите на парламентских выборах партию Саакашвили, оставьте её в меньшинстве в новом парламенте и сами сформируйте правительство – без президента!»
        Впрочем, оппозиция, судя по всему, сама осознаёт бесперспективность попыток победить правящую партию «Единое национальное движение» на выборах. И дело даже не в силе и непобедимости правящей команды, а в слабости оппозиции (неоднократно терпевшей крах в ходе массовых акций протеста), - перегрызшейся между собой и неспособной представить обществу сколь либо понятную (не говоря о приемлемости) альтернативную программу развития страны.
        Таким образом, у противников Саакашвили в Грузии есть, казалось бы, единственный способ от него избавится: не допустить конституционной реформы, то есть оставить всю полноту власти в руках президента, в результате чего Михаил Саакашвили будет вынужден уйти с политической сцены в 2013 году.
        Наиболее рьяной сторонницей этого метода «избавления от мишы» в Грузии считается бывший спикер парламента, Нино Бурджанадзе. Она выступила с инициативой созвать в Тбилиси «последний и решающий» митинг с участием сотен тысяч человек, чтобы «общенациональное собрание» сказало решительное «нет» планам Саакашвили и заставило его уйти». То есть, по сути, речь идёт о новой революции. Но сколько их уже было в новейшей истории страны? А сколько было «перманентных и бессрочных манифестаций» при правлении самого Президента Саакашвили? Именно поэтому, большинство оппозиционных сил скептически относятся к идее «последнего и решающего митинга» в форме т.н. «общенационального съезда».
        Кроме того, примитивная схема, нарисованная оппозиционными лидерами относительно планов Саакашвили на 2013 год не совсем и не во всём соответствует реальности. Да, безусловно, «ЕНД» до сих пор остаётся самой влиятельной политической силой страны, намного опережающей по рейтингу все оппозиционные партии и даже любые их возможные или невозможные коалиции. Также, как Михаил Николозович – до сих пор самый популярный политик в Грузии: По всем опросам, если бы конституция позволяла ему баллотироваться на третий срок, грузины наверняка проголосовали бы за него. Тут сказывается постсоветская ментальность - боязнь перемен, тяготение к «привычному и знакомому» а также то обстоятельство, что Саакашвили действительно многого добился в процессе модернизации за последние 6-7 лет своего бурного правления.
        Но, с другой стороны, есть фактор внешнего влияния: вряд ли тем же «западным друзьям грузинской демократии» понравится перемещение президента на премьерский пост. Тем более, на фоне неминуемых воплей оппозиции о фальсификации парламентских выборов, намеченных на 2012 год. Саакашвили недавно обмолвился, что один из западных коллег сказал в беседе с ним: «Власть, как таковая, должна меняться. Грузия станет демократией только после того, как власть в вашей стране наконец сменится. Причём, сменится демократическим путем. До тех пор пока власть ни разу не менялась путём выборов – вы не демократия».
        В этом дискурсе очень показательны заявления, которые грузинский лидер сделал входе поездки США. Выступая в одном из американских «мозговых центров», Саакашвили сказал (отвечая на «каверзный» вопрос, чем намерен заняться после 2013 года), что «планирует наслаждаться жизнью» и (внимание), «будет гордится тем, что он сумел построить в Грузии за 10 лет»
        Этот ответ – наглядное свидетельство ментальной разницы между нынешним президентом Грузии и его предшественником – бывшим партийным функционером Эдуардом Шеварднадзе. Если для последнего власть имела неотчуждаемую ценность сама по себе, то для мишы – она способ войти в историю в качестве реформатора, превратившего отсталую и погрязшую в коррупции страну в современное, быстро развивающееся государство европейского типа.
        Именно поэтому, наряду с рассмотрением вполне логичной версии о стремлении Саакашвили занять пост премьера по истечении своей президентской каденции, не стоит сбрасывать со счетов и иной вариант развития событий – в частности, уход с политической сцены при гарантированном сохранении у руля власти своей команды и продолжения реформ, которыми президент Грузии так гордится.
        В том же выступлении Михаил Саакашвили произнёс удивительную фразу: «Нисколько не забочусь о том, будут или нет меня помнить в Грузии после 2013 года. Главное, чтобы сохранилась новая Грузия, в создании которой моя личная заслуга мизерна – это заслуга всей нашей команды».
        Действительно, команда Михаила Саакашвили вовсе не безликая масса партийных активистов, способных лишь рукоплескать на съездах и безоговорочно выполнять все распоряжения «хозяина», а сплочённая когорта молодых, сильных, талантливых, умных и самоуверенных политиков, способных на самостоятельные действия. Среди них – мэр Тбилиси Гиги Угулава, министр внутренних дел Вано Мерабишвили, министр юстиции Зураб Адеишвили, ближайший соратник президента по «революции роз», Гига Бокерия, вице-спикер Михаил Мачавариани и многие другие. Эта команда полностью осознает свои интересы и вполне способна выработать собственный проект решения «проблемы 2013» а также заставить Михаила Саакашвили согласится именно с их проектом.
        Каким он будет, покажет ближайшее будущее.

2010