Всё зависит от того, какое решение примут в Баку

      Недавно парламент Армении отклонил предложение о признании независимости Нагорного Карабаха. Как бы вы прокомментировали этот факт. Насколько он для вас был неожиданным в условиях, когда Армения всегда поддерживала и поддерживает движение карабахских армян по отделению от Азербайджана?

        Меня это решение нисколько не удивило. Абсолютно убеждён, что как внесение на рассмотрение законодательного органа данного предложения, так и её отклонение было заранее установлено и предопределено. Суть сюжета состояла в том, чтобы обсудить вопрос, но отклонить. Тем самым, всем заинтересованным сторонам из Еревана направляется чёткий сигнал: «Мы рассмотрели вопрос, но не приняли решение. Однако, может случится так, что в следующий раз, когда его рассмотрим, решение будет иным!»
        Каковы же возможные обстоятельства, которые могут заставить армянских парламентариев принять иное решение, то есть признать независимость нагорного Карабаха? Конечно, это в первую очередь, возобновление войны: Ереван даёт понять, что не признал независимость нагорного Карабаха в условиях мира, но в случае, если Азербайджан попытается решить проблему силой и в регионе начнутся боевые действия, обязательно признает.
        Причём, судя по всему, это не единственное обстоятельство. Ереван признает независимость Нагорного Карабаха и в том случае, если на Степанакерт будет оказываться консолидированное политическое давление со стороны основных центров региональной и глобальной силы. Пока что такого давления нет. Тем более, что Степанакерт напрямую не участвует в переговорном процессе. Переговоры в основном идут между Ереваном и Баку при посредничестве Москвы.
        Вашингтон, Париж и Брюссель при этом, по сути, являются всего лишь наблюдателями. Так что, тактика Армении в данном случае исходит из её стратегии по обеспечению де-факто независимости нагорного Карабаха при условии продолжения мирных переговоров.
        Точно такая же позиция была у Москвы по отношению к Абхазии и Южной Осетии до августа 2008 года. Если бы не война (при этом, не имеет значение, кто её спровоцировал: руководство грузии или сами сепаратисты) Россия конечно не признала бы независимость бывших грузинских автономий. В обоих случаях, идеальным для России и Армении было бы сохранение статус-кво и продолжение бесконечных переговоров без временных и статусных ограничений.
        В казусе с Грузией статус-кво было нарушено (опять таки я не вдеваюсь в подробности о том, кто и почему его нарушил – это не столь однозначный вопрос, как некоторые пытаются представить) и, соответственно, Москва признала независимость республик. В случае же с Арменией, Нагорным Карабахом и Азербайджаном, статус-кво пока сохраняется, поэтому Ереван и не спешит признавать Карабах. А обсуждение вопроса на заседании парламента – предупреждение и реакция на заявления руководства Азербайджана о возможности военного решения проблемы. «Если вы считаете возможным военное решения, то мы считаем возможным признание независимости» - так ответили в Армении.

Каков же ваш прогноз?

        Всё зависит от того, какое решение примут в Баку. Выбор невелик: либо продолжить переговоры, которые идут уже 16 лет и могут продолжатся ещё лет 100, либо попытаться нарушить статус-кво и решить проблему силой. Серединный вариант невозможен, поскольку Армения никогда не согласится вернуть территории вокруг Карабаха без признания её независимости и обеспечения сухопутной связи с ней.
        При этом, следует иметь в виду, что Армения является стратегическим союзником России в регионе. Есть понятие «стратегического партнёра» и «стратегического союзника». С 1994 года к власти в Баку пришли умные, я бы даже сказал мудрые политики, великолепно осознающие реальные возможности своей страны и расклад сил в регионе. Они смогли выстроить нормальные отношения с Москвой и даже достигли уровня стратегического партнёрства с ней. Но Армения для России не просто стратегический партнёр а стратегический союзник, поскольку эта страна и само её общество является носителем идентичности, гораздо более близкой к России, чем азербайджанская идентичность.
        Это не хорошо и не плохо – просто констатация факта. Есть страны и общества, культурно и цивилизационно близкие, то есть страны, которые тяготеют друг к другу именно по этой причине а не по тактическим соображениям. Пусть даже соображениям, носящим геополитический характер.
        Наглядный пример из другого региона: Саудовская Аравия считается стратегическим партнёром США в регионе ближнего востока. Но в случае возникновения серьезных проблем между Саудовской Аравией и Израилем, США (при всём уважение к саудовской Аравии и заинтересованности в её нефти) конечно поддержит своего стратегического союзника, который является носителем её цивилизационной идентичности. Многие арабские лидеры в 1970-е годы прошлого века этого не понимали, вернее не хотели с этим смирится и, после очередной войны, объявили западу и США энергетическое эмбарго – наивно пологая, что меркантильный интерес заставит запад изменить политику. Но ничего из этой попытки не получилось и не могло.
        Точно также и в случае с кавказскими конфликтами: Россия наверняка поддержит именно Армению, как бы не была заинтересована в каспийской нефти и в сохранении добрых отношений с Азербайджаном. По тем же причинам, Россия конечно считала и считает своими стратегическими союзниками Абхазию и Южную Осетию а не Грузию. Впрочем, в случае сохранения статус-кво, сложившегося в 1991-1993 годах, она выстраивала бы с Тбилиси отношения стратегического партнёрства.
        Таким образом, мы подходим к вопросу о том, как будут развиваться события в случае, если Азербайджан попытается решить проблему силой. Но если в нашем уравнении есть такая величина как Россия, - её политическая и военная мощь, - то и сомнений тут не должно быть.
        Причём, вовсе не обязательно, чтобы вмешательство России было явным и открытым. Но это никак не повлияет на итог. Для Москвы как раз наиболее комфортна ситуация, сложившаяся в конце прошлого века, когда Москва явно и открыто не вмешивалась в кавказские конфликты (в том числе карабахскую войну), как бы сохраняла нейтралитет, но использовала свои огромные возможности непрямого влияния на ход боевых действий (военные, политические, информационные, разведывательные и так далее) для обеспечения победы своих стратегических союзников.
        Открытое вмешательство произойдёт только в том случае, если стратегический союзник окажется перед угрозой военного поражения – как осетинские формирования к утру 9 августа 2008 года.
        Мои Азербайджанские друзья часто не без гордости говорят мне, что в отличии от грузии, им удалось выстроить и сохранить с Россией хорошие, партнёрские отношения. Ну что ж, от душы их поздравляю. Можно было бы даже позавидовать и посетовать на ошибки нашего руководства. Но следует учесть, что Баку удаётся сохранять хорошие отношения с Москвой только в условиях, когда Азербайджанское руководство реально не пытается изменить статус-кво, сложившееся вокруг конфликта, как это попыталась сделать Грузия с 2004года. А вот удастся ли им сохранить такие же отношения в случае нарушения статус-кво – большой вопрос. Я лично в этом очень и очень сомневаюсь.

        Вы нарисовали столь мрачную картину, что хоть стреляйся из безысходности.

        Ну почему же, выход есть. Их даже два для Грузии и Азербайджана: смирится с нынешним положением вещей и продолжить развитие на «оставшееся территории» (что кстати Азербайджан успешно и делает благодаря притоку нефтедолларов), либо . . . . . добровольно включится в процесс восстановления единого государственного пространства на территории бывшего СССР (первый шаг к тому, - создание ЕЭП) в надежде на то, что в новом союзе, или в новой империи (как хотите так и называйте), проблема, в течении веков, как то само собой рассосётся.

        Какова позиция Грузии?

        Как ни странно, Грузия искренне заинтересована в сохранении статус-кво вокруг Карабаха. В этом её интересы объективно совпадают с интересами Москвы. Дело в том, что нарушение статуса - кво и возобновление войны поставит Тбилиси в некомфортную ситуацию необходимости выбора и занятия определённой позиции.
        Грузия не сверхдержава, чтобы суметь вообще дистанцироваться и «равноудалится» от сторон. Причём, она ведь во всех отношениях сегодня слабее Азербайджана и Армении по отдельности. А необходимость четкого и однозначного выбора, к которому Грузию наверняка будут подталкивать все заинтересованные стороны, принесёт много новых рисков, что весьма «чревато» для страны с множеством собственных экзистенциальных проблем. 

2010